Автор: Бет Макколл

После многолетних попыток докопаться до сути и бесконечного пребывания в списках ожидания в конце 2020 года мне наконец поставили диагноз СДВГ. СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности) — неврологическо-поведенческое расстройство, которое влияет на способность человека управлять своим вниманием и эмоциями. Лично для меня это выглядит как нескончаемая борьба со своей импульсивностью, тщетные попытки научиться управлять своим временем и постоянно сопутствующее чувство вины из-за невыполненных задач (как реальных, так и надуманных). И если есть способ эффектно представить это в моём дейтинг-профиле, то он мне пока неизвестен.

Строить отношения, когда у тебя СДВГ, может оказаться довольно непростой задачей — у меня словно появляется ещё одна постоянная работа, и мне приходится то и дело извиняться перед очень милым мэтчем за то, что я совершенно забыла ответить на его не менее милое сообщение. Попытки найти подходящий препарат тоже стоили мне немалых усилий. После одних таблеток я чувствовала пустоту и отчуждённость и совершенно не могла ничего есть. Как-то летом, когда мой молодой человек приготовил мне ужин, я осилила только две ложки. Другое лекарство вызывало у меня невероятное чувство тревоги, так что выходя из дома я находилась на грани истерики, что, согласитесь, не очень способствует знакомству с новыми людьми.

Несмотря на то, что в интернете появляется всё больше публикаций и обсуждений на эту тему, у многих всё ещё сохраняется неверное представление об СДВГ, что может выливаться в довольно раздражающую переписку в дейтинг-приложениях. У меня самой нет 100%-го понимания того, что значит быть женщиной с СДВГ, зато другие люди сразу считают своим долгом одарить тебя парой советов. Некоторые с уверенностью утверждали, что мои симптомы вызваны недостатком витаминов, и что мне просто стоит чаще включать в рацион жирную рыбу. Мне также говорили, что я просто недостаточно стараюсь и использую свой диагноз в качестве отговорки. Другие вообще не верили в существование СДВГ, как будто я просто выдумала его, чтобы оправдать тот факт, что я не могу найти свои солнцезащитные очки или забываю купить туалетную бумагу. Мне посылали «умные» статьи о том, как можно вылечиться без лекарств, и я выслушивала длинные лекции об опасности стимуляторов, которые мне с осторожностью назначил мой лечащий врач. Мои партнёры просили меня дать им мои лекарства на выходные, как будто их болтовня на плохой вечеринке гораздо важнее моей способности концентрироваться и работать в течение недели. Сейчас я уже намного лучше умею отсеивать неподходящих кандидатов ещё до нашего знакомства, и несмотря на то, что я с удовольствием отвечаю на доброжелательные вопросы на эту тему, я не буду умолять, чтобы меня поняли или чтобы мне поверили. Как только я чувствую недоверие или слышу насмешки в свой адрес, я не задумываясь прощаюсь с этим человеком.

Узнав о существовании такого феномена, как дисфория или высокая чувствительность к отвержению, я стала совершенно иначе оценивать потенциальных партнёров. Высокая чувствительность к отвержению — это не заболевание, но такая черта довольно часто встречается у нейроотличных людей, и это во многом объясняет, почему отвержения вызывают у нас такую острую боль. Прошлые переживания, связанные с «непохожестью» на других, критика в детском возрасте, неумение справиться с эмоциями и способность в мельчайших деталях воспроизводить в памяти прошлый негативный опыт — всё это превращает нас в тех, кто на подсознательном уровне постоянно боится быть отвергнутым. В современном дейтинге отвержения подстерегают нас на каждом шагу: когда собеседник читает, но не отвечает на твои сообщения, когда кто-то отменяет свой лайк или флиртует без намерения продолжать отношения и т. д. Понимание страха быть отвергнутой в этом контексте помогло мне легче переносить расставания и не искать причину в себе. Теперь я знаю, что если после разрыва мне кажется, что мир вокруг рушится, это не значит, что я больше никогда не встречу свою любовь, просто мой мозг на время потерял равновесие. Я даю себе немного времени, чтобы погрустить, а потом встаю, отряхиваюсь и двигаюсь дальше.

Говорить об СДВГ открыто — наиболее эффективный способ управления этим состоянием. Только так можно предотвратить его негативное влияние на отношения. С кем бы я ни встречалась, ему придётся иметь дело с моей забывчивостью, странным распорядком дня и моими переживаниями, поэтому я не вижу смысла долго молчать об этом, хотя порой это кажется заманчивой опцией. В начале отношений, когда вы ещё недостаточно хорошо знаете друг друга, это может сработать. В это время можно пытаться убедить себя, что СДВГ никак не проявит себя и всё будет хорошо. Но в какой-то момент обязательно что-нибудь случится: паника из-за забытого дедлайна или неожиданные неприятные побочные эффекты, связанные с новым препаратом, и всё это выйдет на поверхность. Чтобы избежать подобного, я вкратце рассказываю об СДВГ на втором или третьем свидании, не делая из этого большой проблемы. Я не считаю, что это то, за что нужно извиняться.

Я приложила много усилий, чтобы полюбить и принять себя такой, какая я есть, и решила, что больше не буду стыдиться того, что я не в силах контролировать. Но я должна помнить, что некоторые аспекты СДВГ могут вносить определённые сложности как в мою жизнь, так и в жизнь тех, кто меня окружает. Мои проблемы с памятью и рассеянность внимания могут выглядеть как легкомысленность или незаинтересованность, и мне приходится предпринимать сознательные усилия, чтобы те, с кем я встречаюсь, чувствовали, что я помню о них, и они они что-то значат для меня. Я очень хотела бы быть лёгким в общении партнёром, который не приносит много хлопот и всегда рядом, но понимаю, что это вряд ли возможно. Поэтому я предлагаю то, что могу: любовь, заботу, открытость и искренние усилия с моей стороны, и я знаю, что непременно найдётся человек, для которого этого будет более чем достаточно.